Пробег по Московскому Морю. Отчёт Марины Галкиной.

Так уж сложилось в наших узких кругах лыжников группы Дмитриева, что каждый год, 15 января, мы с друзьями ходим в сотенный пробег по маршруту Тверь — Дубна. Не каждый год удаётся пройти маршрут полностью — разные метеоусловия не всегда позволяют достичь желанного финиша на плотине Дубны. Не каждый раз удаётся стартовать на маршрут с самого начала — пригорода Твери: часто там бывают разводья незамёрзшей Волги.

Такая ледовая обстановка была на Волге в прошлом году.

На маршруте может быть просто голый лёд, может быть лёд с тонким слоем снега и тогда катить коньком легко и быстро.

Может быть плотный ветровой наст на снегу и тогда тоже можно ехать коньком. Могут быть попутные следы буранок. А может быть и просто рыхлый снег, по которому приходится тропить.

Поэтому каждый раз мы получаем новые, незабываемые впечатления, этот маршрут всегда оказывается неповторимым, иным. Всякие обстоятельства то помогают нам, то неожиданно тормозят. И поэтому каждый раз его исход непредсказуем — успеем ли мы на последнюю электричку из Дубны или нет.

Есть на маршруте реперная точка — трубы конаковской ГРЭС. Если проходишь их до 6 вечера — шанс успеть на финиш вовремя есть. Но в этот раз благоразумие покинуло нас, и мы наплевали на это правило. Итак, рассказываю всё по порядку…

Наш пробег устраивается на день рождения Александра Николаевича Чуркина (Бороды) — гипермарафонца, лыжника и велосипедиста. В этом году ему исполнилось 67 лет.

— Пойдём от Редькино, — сообщил он мне накануне, — теперь наша электричка на станциях перед Тверью не останавливается. Всего 70 получится. Электричка 7 40.

70, ерунда, подумалось мне. Можно расслабляться.

Однако прошедшие недавно снегопады уготовили нам совсем не быстрый забег.

Погода на старте встречала нас ярким солнышком и крепким морозом за 20. Мы сразу же покрылись белым инеем. А у Антона Нестерова, нашего третьего участника этого пробега, даже побелел нос.

Дорога от Редькино к Волге вдоль канавы

От станции до водохранилища шла канава, поросшая тростником, вдоль неё сначала была дорога, по которой мы катили коньком, а потом какое-то время была тропёжка. Но вот за шоссе уже виден простор водохранилища, буранный след выходит на лёд, ныряет под мост — и мы на шире Волги.

Начало маршрута на водохранилище

Из-под моста веером расходится множество буранных следов.

К островам

Мы уходим на север, к островам и идём за ними на восток по более узкой протоке Волги. Это место маршрута — одно из самых живописных.

От мороза снег тупит, едем не быстро, буранные следы разворачиваются, для нас начинается тропёжка. Носки лыж временами уходят под снег целиком. Подсекаем то один, то другой буранный след, идущий в нужном нам направлении.

Дебаркадер

На выходе из протоки вмёрзшая в лёд плавучая кафе-гостиница.

И только мы вышли на простор и быстро покатили по буранке мимо рыбаков, как начались первые засады — незамёрзшая вода под снегом.

Вот так выглядит след бурана, проходящий над местом, где проступает вода. Буран проминает снег до воды. А она ещё не успела замёрзнуть.

Начинаем обходить проблемное место по казалось бы хорошей, снежной дорожке, и проминаем снег до воды. Лыжи тут же завязают, покрываются толстым слоем мокрого снега, становятся неподъёмными. И это при не хилом морозе!

Вот так мы и влипли.

Останавливаемся. Снимаем лыжи. Тщательно очищаем их от снега и уже успевшего образоваться льда. Занятие не из приятных. Рукавицы быстро становятся влажными. Хорошо, что сейчас, днём штиль, солнышко и всего около 16−17 градусов. Не успеваешь замёрзнуть на этой вынужденной остановке.

Дальше таких мест становится больше. Так и едем чехардой — то один завязнет и отстанет, то другой. Хоть буранный след и маркирует промоины — как их не огибаешь, всё равно где-нибудь, да вляпываешься.

Снова на лёд

У деревень выезжаем на берег, какое-то время едем по дорожкам. А потом, снова на лёд.

Потеряли Антона, как потом оказалось, он поехал не за нами, а другим берегом. В месте, где водохранилище делает петлю (у острова Низовка), решаем подрезать петлю напрямик, через полуостров

— Там гиблое дело, — говорил Борода, — там всегда размоины.

По узкой колее, где две ноги-то рядом не поставишь, мы подкатили к началу подрезки и у строений стали искать дорожку вглубь полуострова.

Дорожка есть, только надо тропить. А какой сосновый лес вокруг — сказка! Дорога привела к какой-то лесной сторожке и закончилась, немного прошли азимутом по лесу и снова подсекли какую-то дорожку.

Багульниковое болото

Въехали в багульниковое болото, а за ним поймали буранный след и покатили по нему. Попетляв по лесу, выехали на водохранилище.

-Хорошо как мы вышли, — Борода был доволен, — вон церковь уже как далеко за нами.

А Антон прошёл классическим путём, по Волге, и уже развёл костёр на нашем обычном обеденном месте и ждал нас с чаем. Обычно мы обедаем в южной части полуострова, недалеко от поворота водохранилища на северо-восток. Но тут мы были уже далеко впереди.

-Не будем возвращаться, — категорически заявил Борода. -Так перекусим.

Антон, уже решивший окончательно, что при нынешних условиях до вечера можно успеть финишировать только в Конаково (а это всего 45 км от старта), по телефону уговаривал нас как следует отпразновать день рождения, посидеть у костра. Съесть, наконец, два торта и котлеты.

Но Борода был непреклонен.

— Догоняй, — отрезал он Антону.

У нас появилась надежда, что мы успеем и до Дубны. Правда, термоса наши были почти пустые, котлеты остались у Антона, всю мою еду уже съели. Но два торта в сидоре Бороды внушали уверенность.

Трубы Конаковсчкой ГРЭС

И мы полетели к трубам ГРЭС. В этой части маршрута буранок было много. Правда, мокрые размоины на них изредка ещё попадались. Однако теперь, под вечер, эти лужи замёрзли. И только на въезде в них и выезде, на границе снега и льда, под снегом проступала вода. В этих местах нужно было не тормозить, не перебирать ногами, а, опираясь на палки, быстро-быстро толкаться, стараясь не проминать снег до мокрости. Или объезжать промоину, закладывая большую обходную дугу. Но и с такими манёврами мы всё-таки изредка цепляли воду и чистились. Рукавицы постепенно неизбежно намокали. А мороз заметно крепчал.

Закат на Московском Море

К Конаково мы подъезжали уже в темноте. Антон с налитым в бутылку чаем, который он приготовил на костре, так и не догнал нас. В районе Конаково много буранок, огней, палаток рыбаков. Мы никак не могли объснить Антону, где мы, мигали ему фонариками, пресекли всю Волгу с одного берега до другого (а это порядка полутора километров), вляпались лишний раз в бесследном снежном пространстве, но так и не нашлись. Потом оказалось, что он в 20 минутах от нас сзади — рыбак, видевший нас, подсказал ему.

— Поедем так, не будем тебя ждать, сейчас у рыбаков чайку попросим, — констатировал Борода. Было понятно, что на последнюю электричку в Дубне шансов уже нет.

Антон пытался отговорить нас. Но Борода был настроен решительно. Условия позволяют, силы есть. День рождения должен быть запоминающийся.

Антон отвалил в Конаково на электричку, а мы продолжили маршрут.

Мы свернули с буранки у скопления палаток рыбаков, где Борода с подкупающей непосредственностью и простотой стал обращаться к народу:

— Здравствуйте, мы лыжники, у нас пробег Тверь-Дубна. Не угостите ли чайком?

Нашлись добрые люди, напоили нас чаем. Теперь предстоящие 30 с лишним километров не казались такими уж трудными.

Когда мы были на траверзе труб конаковской ГРЭС, время перевалило за 7 вечера. Так поздно здесь мы ещё не проходили. Где-то в этом районе запомнилась огромная, затянутая льдом промоина, чёрный лёд. Было похоже, что здесь провалился буран. Я подъехала поближе и ткнула лёд палкой, он прокололся и под ним была просто вода. Но вокруг было много других буранок. Мы объехали это место благополучно. Однако самое стрёмное место было ещё впереди.

От сбросов тёплой воды ГРЭС на Московском Море в районе Харлово образуется большое долго незамерзающее пространство, либо в этом месте лёд бывает тоньше. Причём сверху заснеженная поверхность выглядит так же, как и в обычных местах. Борода хорошо знает это место. Тут он вёл меня как Сталкер в Зоне.

На мысу правого берега за Конаково, где Волга поворачивает на восток, хорошо видны яркосветящиеся огни. Там база «Конаково Ривер Клаб», откуда временами выезжают и бураны, и какие-то большие агрегаты на воздушной подушке. На самый мыс к базе идти не надо, держимся чуть левее. Идём вдоль длинного острова, который закрывает эту базу, всё время справа тянутся деревья. Но вот острова кончаются, и все следы буранов уходят вправо, на восток. Но нам на восток нельзя, там как раз стрёмное место. Выбираем буранки, что идут левее, в сторону противоположного берега, но скоро и они все заворачивают на восток. Тропим к огням деревни Сурсово. Это самые правые огоньки на другом, левом берегу Волги. До берега остаётся метров 200−300 и тут палками мы чувствуем под снегом не лёд, а кашу.

— Давай левее!

Лыжи слава богу не намокли. Левее всё нормально, подсекаем след человека, идущий к берегу, катим по нему к левому огоньку деревни. И уже почти у самого берега встречаем свежий буранный след, идущий по направлению запад-восток, вдоль берега.

— То, что надо!

След жёсткий, промёрзший, катить по нему замечательно. Вскоре слева на берегу — яркие светящиеся знаки — четыре круга с перечёркнутыми якорями. А впереди за ними на нас наезжает резкая полоса тумана. Будто мы вступаем в зону большой полыньи. В каком-то роде так оно и есть. Буранный след впереди входит в чёрную промоину. Страшно подъехать и ткнуть этот чёрный лёд палкой. А объезжать? Под снегом тут везде наверняка тоже вода. Останавливаюсь, просвечиваю путь вперёд, переключив фонарь на самое яркое освещение. Впереди виден конец промоины и дальше снова ровный снежный след .

— Не боись, — выступает вперёд Борода и, оттолкнувшись палками, быстро катит вперёд. Катит с грохотом. Это хорошо, значит, лёд замёрз.

— Давай! —  кричит он мне с другой стороны.

Под тёмным льдом — бездна. Сверху в этот чёрный лёд вмёрзли маленькие белые льдинки. Полное ощущение того, что едешь по воде, по разверзшейся полынье. Но вдвоём не страшно. У опытного Бороды, один раз провалившегося в разводье на Московском Море, в заплечном мешке всегда запасной комплект одежды.

Буранный след идёт по Морю, как живая путеводная нить. В окутывающем нас тумане — ни огонька. Время и пространство перестали существовать, виден только кусочек следа вперёди и сзади, да расплывчатый, размазанный, скруглённый силуэт месяца в небе за спиной. Наши рожи представляют собой красочные картинки. Заиндевевшие, обросшие сосульками. Меня спасает шлем, он закрывает щёки, подбородок, горло. У Бороды на нос натянута флисовая полоска. Очень мёрзнут глаза, льдинки на ресницах колются. Мороз, похоже, за 25. Чуть остановишься, и незаметно схватываются пальцы на ногах и руках, всё время шевелишь ими. А останавливаться надо — перекусываем, как только подумаем о еде. Торт птичье молоко отлично откусывается и в мороз, проскакивает без запивания.

Так же резко мы вдруг вышли из полосы тумана. И снова нам открылся простор Волги, далёкие мерцающие морозные огоньки. Буран разворачивается, дальше есть лишь старый рыхлый след от вездехода на воздушной подушке. По такому идёшь, что тропишь.

Незаметно идёт время. Незаметно мы поворачиваем на юго-восток, приближаемся к огонькам на мысу правого берега. Появилась попутная буранка. Ветер тянет теперь навстречу. Надеваю свою последнюю тёплую одежду — анорак на прималофте.

А Борода так и идёт в брезентовой штормовке — она и не продувается, и дышит.

За мысом уже показалось зарево огней самой Дубны. Кажется, совсем рядом. А идёшь, идёшь, а огни всё не приближаются.

Выход на берег — тоже дело нелёгкое. На плотину не выйти — там всё огорожено. По-хорошему, нужно выходить раньше, гораздо севернее, и до станции подъезжать на автобусе. Но сейчас автобусы не ходят, да и мы надеемся, что в такой мороз промоины перед сливом плотины нет. От скопления палаток рыбаков Борода уверенно держит курс на мигающий огонёк на мысу левого берега Волги. Здесь тоже идти надо аккуратно. Возьмёшь чуть правее, можно попасть на воду под снегом. Лишь дойдя почти до мыса, сворачиваем на след, пересекаем Волгу в её сужении и вылезаем на сушу.

До станции бежим 2 километра по дороге, это не очень приятно, обочины нет, машины несутся, дорога заходит в тоннель под каналом. Но зато так более безопасно, чем вылезать на берег рядом со станцией, у памятника Ленина на канале: там могут быть промоины.

Четыре утра. Вваливаемся в магазинчик на автозаправке прямо с лыжами. Здесь тепло, светло и есть горячий чай! Оттаиваем. Борода-герой повествует о подвигах. С лыж натекают большие лужи. Девушки-продавщицы доброжелательно поят нас чаем, заливают Бороде термос кипятком впрок. Сообщают время ближайшей электрички.

А первая электричка-то совсем скоро! В 4: 47 мы грузимся в тёплый вагон. Ещё одно приключение позади. 75 километров в сложных погодных условиях по нагрузке легко приравниваются к сотке обычного выхода.

Гипермарафонец Александр Николаевич Чуркин не изменяет своим принципам в одежде: шерсть и брезент! Вот один из секретов его мастерства.

Рассказ Марины Галкиной