Первопрохождение длиною в жизнь.

Вместо предисловия.

Это интервью получилось больше про историю водного туризма, чем про сегодняшнего Сергея Павловича Папуша — Президента Федерации гребного слалома России. Для каждого из нас свой путь, и, скорее всего, если бы в моей жизни и жизни моих друзей не было катамарана, она тоже была бы интересной, но она была бы совсем другой. Не было бы этого острого ощущения счастья после прохождения сложных порогов, лучших в мире людей рядом, которые навсегда, снов под грохот воды, запаха душицы на забросках и этой сказочно-нереальной красоты вокруг каждую прожитую секунду. Сергей Павлович, вряд ли вы думали про это, вычерчивая первый катамаран, но Вы это нам подарили. Спасибо!

Главное мастерство водника заключается в том, чтобы «видеть» воду и не бороться со струей, а по возможности заставлять работать ее на себя, быстро реагируя на все отклонения от задуманной линии прохождения порога. В жизни это тоже очень полезные навыки.

На мои вопросы любезно согласился ответить человек, который открыл новую эпоху в водном туризме, вывел наш гребной спорт на мировой уровень и которому удается быть первым во всем, за что бы он ни брался — Сергей Павлович Папуш.

Сергей Павлович — Президент и основатель общероссийской общественной организации «Федерация гребного слалома России», Мастер спорта СССР, победитель и призёр чемпионатов СССР по гребному слалому, водному туристскому многоборью, заслуженный тренер, воспитавший не одно поколение спортсменов-слаломистов, призеров всероссийских и международных соревнований. Совсем недавно на вручении премии общественного признания Северо-Западного округа «Достояние» Сергей Папуш был удостоен специального приза в номинации служение людям «Территория здоровья и спорта» за серьезную работу и большие заслуги в развитии гребного слалома в округе. В этом году (2019) в районе Покровское-Стрешнево открылась современная база «Сходня», которая много лет была недостижимой мечтой московских слаломистов.

Моя первая встреча с Сергеем Павловичем произошла на водном туристическом фестивале «Вуокса» (если он и тогда так назывался) в самом начале 90-х, когда друзья предложили познакомить меня с «основоположником водного туризма». Я ожидала увидеть скорее солидного и основательного приверженца деревянных плотов, чем молодого, остроумного человека, который без напряжения держал внимание собравшейся у костра компании.

Мы часто шутили в те времена, что налет интеллигентности обычно смывается после первых двух дней похода, но здесь это правило явно не работало. Наверное, поэтому я так хорошо и запомнила эту встречу.

Надо сказать, что к тому времени мы уже вовсю ходили на серьезные реки, но мне и в голову не приходило, что на моих глазах творится история, и я вижу перед собой создателя первого в мире катамарана для сплавов по бурной воде.

— Сергей Павлович, вы просили не начинать наше интервью издалека, но один вопрос из Вашего прошлого я обойти не могу. Вы действительно изобретатель сплавного катамарана? Получается, что без Вас в моей жизни и жизни многих моих друзей не было бы и половины рек, на которых нам посчастливилось побывать.

 — Этот вопрос возникает время от времени, и я на него регулярно отвечаю, но, конечно, доказательств каких-то, как у Пифагора с его теоремой у меня нет.

В 70-х годах я активно занимался байдарками. Байдарки продавались в магазинах, на них активно ходили в походы, но потихоньку, уровень сложности повышался, и встал вопрос, на чем можно плавать еще. Поскольку основной костяк водных туристов состоял из технической интеллигенции Советского Союза, многие подключились к поиску ответа на него, и пошла активная изобретательская струя. Решений рождалось множество, самые интересные были отражены в альманахах «Ветер странствий», которые выпускал Л.Г. Трипольский. Вообще, первым водным туристом у нас считался нарком Крылов, который сплавился на мешках для взбивания масла по реке Вахш.

Немного истории: «Наверное, и в Средней Азии не все знают, что такое сал. Молодые люди, особенно горожане, никогда его не видели. И тем более, никогда им не пользовались. Сал — это плот, связанный из надутых бычьих шкур, — бурдюков.

Еще в начале века у горцев — таджиков и киргизов — сал был самым надежным и даже, можно сказать, единственным средством для переправ людей и грузов через горные речки.

В трудные годы первых пятилеток, когда в горных районах Таджикистана еще не были проложены автомобильные дороги, основные грузы вниз по рекам тоже перевозили на салах. В разгар уборочной среды «красные караваны» плотов-салов, груженые зерном летели двести километров по клокочущей реке Кызылсу… Кызылсу течет с Алайских гор в Киргизии. В переводе с киргизского языка «Кызылсу» означает «Красная вода». Когда Кызылсу протекает через районы, где живут таджики, ее называют Сурхоб. Это в переводе с таджикского тоже «Красная вода». А потом, не доходя до Нурекской ГЭС и далее, до самого впадения в Пяндж, она именуется Вахшем, это значит «Дикий, ревущий»". (Сал на реке Вахш. Тайтуре Батыркулов. Вокруг света 1973−05, стр. 62)

Примечание: Связка: Кызылсу-Сурхоб-Вахш  - поход Vкатегории сложности (Источник: "Водные маршруты СССР. Азиатская часть". М., "Физкультура и спорт", 1976.)

— А деревянные плоты?

— Да, действительно, плоты стали логическим продолжением молевого сплава, когда связывалась куча бревен, к ним привязывались бревна в виде хвоста, а спереди ставилась гребь, которой плот направлялся в нужное русло. Это было опасное и тяжелое дело.

Для походов придумали плот с двумя гребями. Связывался он проволокой и гвоздями. Потом кому-то в голову пришла мысль, что можно сделать такой плот на надувных элементах. Придумали камеры, и это оказалась одна из самых живучих и классных идей.

Изначально понтонные плоты пробовали делать и на продольных и на поперечных гондолах, потом поперечные победили. Продольные плохо управлялись, плохо смещались поперек струи, хотя у них была скорость, которую они не могли использовать, поскольку были на гребях.

Фото: А.Бобров. Р. Пшавская Арагви

Потом стали делать не то, чтобы плот с гребями, а различные надувные посудины. Была известна такая вещь, как Матильда с мотором на которой Чехословацкая команда проходила реку Инд.

Справка: «Осенью 1975 года чехословацкие водники прошли по гималайской реке Инд на плоту „Матильда-Ш“ водоизмещением 10 тонн (надувные цилиндры длиной 8 м и диаметром около метра). Подвесная доска, армированная стальной плитой, создавала подвешенное „машинное отделение“ для мотора в 20 лошадиных сил; пятиметровые греби предназначались для управления плотом в случае, если будет недостаточно усилий мотора».

Особенность «Матильды-Ш» — возмож­ность собирать ее в различных вариантах, в зависимости от типа реки. Надежность раз­ных вариантов проверила следующая совет­ско-чехословацкая экспедиция на горных реках Алтая в 1972 году. Для сплава по реке Чуе был избран вариант III А (2 крайних цилиндра — большие, средний — малый), а для сплава по Катуни — III В (основа плота здесь 3 больших цилиндра; к 2 крайним привязаны сверху, как поручень, 2 малых цилиндра; ширина этого варианта 3 м). Самый маленький вариант, III С, — в сущности, катамаран (он состоит из 2 больших цилиндров) — использовался для научной работы на Телецком озере и для спла­ва по Бии до Бийска.

Управлять плотом даже в больших поро­гах сравнительно легко. Все варианты «Ма­тильды-Ш» — устойчивые и безопасные суда, водоизмещением больше 10 тонн. Осадка пло­та 8 см. У вариантов III В и III С на корме под­вешен мотор в 20 лошадиных сил. Управляет­ся «Матильда» с помощью мотора и гребей — передней и задней. Судно, таким обра­зом, можно использовать как плавучую науч­ную базу. Во время сплава на нем было от 4 до 11 человек и от 200 кг до тонны багажа". (Сплав по реке ИНД — На плоту через Гималаи. РассказТомаш Сегноутка.) http://gaba.su/Pages/Publication₈₉₃.html.(Ветер странствий № 9)

Эксперименты шли в совершенно разных направлениях. В частности, у нас был аналог рафта — ПСН (плот спасательный надувной). Для горной реки он не подошел тем, что он был круглый и не мог развивать практически никакой скорости. Крутился вокруг собственной оси и очень плохо управлялся.

Была другая посудина — лодка авиационная спасательная (ЛАС) для небольших экипажей, но она была маленькой, хотя как раз ЛАС в какой-то степени наталкивал на катамараны. Профессор Вадим Александрович Повицкий использовал ее со слаломной техникой (он погиб на реке Чон-Кемин как раз на этом ЛАС-е 40 лет назад в 79 году).

Выпускались два размера этих лодок: ЛАС 5 и ЛАС 3.

ЛАС 5 (для спасения 5-х человек) годился для команды из 3-х человек. Два носовых матроса используют канойную греблю, а кормовой рулит байдарочным веслом. Эта ситуация тоже, на мой взгляд, глупая. Люди, которые сидят на ЛАСе, скручены не в ту сторону, так как их ноги направлены внутрь лодки, при этом им приходится вывешиваться. Кормовой же гребет как на байдарке, но в такт попадать у него не получается, так как он гребет с разных сторон. То есть, не используется ни скорость, ни поворотливость судна, ничего.

ЛАС 3 — для команды из двух человек. Один спереди другой сзади. Там тоже были различные комбинации: один работает канойным веслом, другой байдарочным или оба — байдарочными или оба — канойными, но поскольку лодочка была маленькая, коротенькая, не могла развивать скорость, была очень утлая, она тоже не пошла.

Камерные же плоты долгое время соперничали с бревенчатыми, причем специалисты по бревенчатым плотам презирали понтонные, поскольку «только сплав на деревянном плоту — это настоящее искусство и красота». Потихоньку деревянные плоты вымерли, но как отмечают (то ли злые языки, то ли специалисты), вымерли они только по одной причине, что их труднее обносить на сложных порогах.

В общем, их сравнивали с динозаврами, которые, конечно, крупные и красивые животные, но с мозгами у них не очень. Хотя по своим качествам они сильнее, чем лев или тигр вместе взятые.

Фото: А.Бобров. Белый Черемош.

Одновременно развивались байдарки. Сначала, были Лучи, потом Ладоги, потом Салюты, появился верх инновации байдарка RZ-ка, потом ее стали закаячивать, потом стала появляться ТВТ (техника водного туризма). Параллельно действительно появлялись прототипы катамаранов.

На реке Башкаус мы видели катамараны, которые управлялись двумя гребями (спереди и сзади) и шестью гребцами, которые сидели по бокам. Всего от 8 до 10 человек. На передней и задней греби стояло от одного до двух человек, а по бокам сидело от двух до трех человек с каждой стороны. Сейчас это вызывает улыбку, но это был реальный научный поиск людей, которые активно пытались придумать, на чем же лучше, интереснее, безопаснее, веселее сплавляться по горным рекам.

Байдарочники тоже занимались поисками. Например, у Г. Колосова была теория, у которой было много последователей, причем эти последователи не всегда хорошо заканчивали. Называлось это «динамический сплав», и тоже было описано в «Ветре странствий». Все такие штуки поступали тогда в «Ветер странствий», где подробно описывались и, несмотря на отсутствие интернета, с поразительной скоростью становились известными всей стране, и находили своих последователей.

Г.Колосов: «Динамический сплав отличается от техники водного туризма как скоростной спуск от специального слалома в горнолыжном троеборье — это встреча со стихией без всяких кавычек и буквально лицом к лицу. Между тем, не требующий крутых маневров, он предусматривает высокую точность движения, которая при достаточной технической оснащенности целиком зависит от состояния нервов экипажа. „Психологический потенциал“, в свою очередь, определяют предшествующий опыт и надежность страховки»

Одна из установок теории динамического сплава справедлива, и говорит о том, что главная задача на реке — пробить «белую стену», как Колосов называл бочку. Для того, чтобы ее пробить нужна только байдарка, лучше всего трехместный Салют, который должен быть обязательно перевернут, кормой вперед, и эта конструкция должна обладать максимальной скоростью. По закону Ньютона, ускорение, умноженное на массу — это энергия, которую эта масса вырабатывает. То есть с одной стороны ты должен грести изо всех сил, а с другой стороны, лодка должна быть тяжелой. Для увеличения массы байдарки предлагалось набивать галькой продолговатые мешки и помещать их между двумя кильсонными рейками Салюта.

Отрывок из статьи Г. Колосова «К возможностям байдарки на большой воде» (Альманах «ВЕТЕР СТРАНСТВИЙ». Выпуск 11. Москва, «Физкультура и спорт», 1976. Стр. 133−139.)http://groh.ru/lit/kolosov/kolosov.html. :

«Б е л а я с т е н а» — вал, вся передняя половина которого, занавешенная пеной, закручена навстречу струе (рис. 1,2), — явление довольно частое и вместе с тем неприятное. Прохождение «белых стен» в 1,5 м и выше рекомендуется только как альтернатива прижиму или открытым навальным камням. При столкновении с таким валом ни о каком «взлете» не может идти и речи: нос вязнет как в глине, матрос получает запоминающийся удар, и байдарка буквально останавливается, стремясь развернуться лагом. Обыкновенные юбки сбиваются с фартука наверняка. Прохождение можно считать благополучным, когда неполоманный корабль, устояв, всплывает и пришедший в себя экипаж находит место, чтобы отчерпаться. Вместе с тем рецепт прохода подкупающе прост: создать неуязвимый фартук, хорошенько загрузиться, разогнаться что есть сил и громко молиться богу прочности. Последний пункт приобретает особое значение, когда плита и вал разделены коротким провалом, в результате чего нос получает переламывающий удар снизу. Иногда в самых широких «белых стенах» проглядывается узкий черный язык — единственное место, где вода не перекручивается, но на него нужно очень точно попасть".

Эта теория нашла множество последователей, я знаю людей, которые проходили так пороги и с которыми происходили несчастные случай, слава Богу, не смертельные. Но то, что байдарки разбивались — это факт. Постепенно эта теория ушла, и подобно Римской империи, осталась только в воспоминаниях, но вспоминают ее до сих пор.

Что-то похожее на катамараны тоже появлялось.

Например, катамаран Олега Запопрожца. Это был двухместный катамаран, шириной порядка 1.10 -1.20м, длиной метра 4 и на нем сидели на плоских сидениях (он говорил, что хорошо для этого подходят сидения от байдарки Салют — плоские фанерные дощечки с двумя вырезами). Нужно садиться на эту штуку и грести длинными Салютовскими веслами.

Двухместный катамаран Запорожца, кстати, я попробовал в походе по Катуни, и мы перевернулись на нем в пороге Щеки (порог Пять щек — 4КТ).

Как только мы отчалили от берега, мне, как теоретику сразу было ясно, что эта штука совершенно не жизнеспособна. То есть ширина судна не достаточна для того, чтобы иметь свою собственную остойчивость, с одной стороны, с другой стороны у него нет того, что есть у байдарки, — ты не в состоянии делать крены. При этом, ты никак не прикреплен к этой лодке, то есть слетаешь от любой волны.

Кроме того были парусные катамараны. Специалисты по парусным катамаранам считали, что они прекрасно подходят для сплава по горным рекам.

Но эта штука также не получила развития, поэтому в тот момент, когда я полагаю, что я изобрел сплавной катамаран, народ был в активном поиске оптимального средства для прохождения бурных рек.

Фото: А. Бобров. Р. Аварское Койсу, порог «Албанский каскад.», 1984 г.

Все изобретатели с жаром отстаивали свои детища, но меня на идею катамарана натолкнул наш сплав по Башкаусу в 1976 году. Это был сплав на байдарках RZ- 85, и хотя мы сделали свой план, — прошли большинство порогов от верха Башкауса до начала нижнего каньона, что было очень высоким спортивным результатом (VI КТ — прим. ЮП), — но начали мы с тремя байдарками, а кончили с двумя, собранными из трех поломанных. Тогда у нас было два переворота с элементами борьбы за жизнь в Саратанском каньоне и, вообще, было тяжело.

Башкаус-78. две байдарки: Смирнов Александр — Папуш Сергей и Радаев Владимир — Поляев Леонид;

два катамарана:

Гомберг Игорь — Чумаков Вячеслав — Тарасов Сергей — Агеенко Алексей и

Дяченко Владимир — Папуш Марина — Колпаков Андрей — Рагимов Сергей,

кинооператор — Богданов Владимир. http://burnovoding.ru/blog/5622.html

И тогда я посидел за письменным столом в Подсосенском пер., д. 11, кВ. 6., «почесал репу» и нарисовал катамаран. Этот катамаран порядка от 4-х до 5 м в длину (цифра такая средняя у меня получилась. 4.5м), состоял из двух баллонов, на которых сидели 4 человека с канойными веслами. Ведь мы к тому времени уже занимались гребным слаломом, а весла на первых сплавных судах, таких как: ЛАС-ы, ПСН-ы, Каракатицы и Матильды, все были байдарочные, перекладины-ручки сверху не было, и мне было понятно, что если использовать канойное весло, то оно обязательно должно быть веслом для «плоской гребли» и с ручкой сверху. Одновременно мне было понятно, что можно сидеть не только верхом на баллонах или ногами внутрь лодки, но и на коленях в упорах, что до меня никто не предлагал.

Это судно, в отличие от всех, которые мы только что рассмотрели, обладает качествами, которые необходимы для динамического сплава:

• Оно может разгоняться, поскольку 4 человека могут эту машину быстро разгонять,
• 4 человека, обладая слаломной техникой, могут крутить эту штуку, то есть катамаран может быстро вращаться вокруг своей вертикальной оси и быстро пробивать бочки,
• Оно может заходить в улова, равные своему размеру,
• Оно обладает высокой остойчивостью, чем не обладает байдарка.

Вот такие у него преимущества. Да, катамаран не может делать крены, но для такой большой машины это и не нужно.

В то время я был еще моложе, чем сегодня, — мне было 22 года — и я направил письмо создателю Каракатицы, Сергею Гуридову, маститому уже к тому времени руководителю водных походов из Питера. В этом письме я описал конструкцию судна, оптимального, по моему мнению, для сплава по горным рекам, закончив его фразой: «Мне кажется, что это примитивная конструкция, но ничего более умного я придумать не могу. Как ты Сережа думаешь?»

Гуридов прислал ответ, что эта конструкция «весьма совершенна», что это верх творческой мысли и что нужно продолжать в том же духе. Я сказал спасибо, и мы в том же году зимой эту штуку сделали.

Тогда все это было не так просто. Мы покупали обрезки БЦК (капроновая ткань с двухсторонним резиновым покрытием), клеили баллоны, а первые чехлы для них сделали из матрасной ткани.

Вторым конструктивным, но не менее важным вопросом, был каркас. Последователи плотов, как камерных, так и деревянных утверждали, что делается это только одним способом. Рама скручивается отожженной стальной проволокой при помощи железной шайбы и обязательного гвоздя сверху. Этот крепеж весил «всего лишь» около 1.5 кг.

Другие люди меня научили, что можно делать и по-другому. Рама связывается при помощи скрутки из капроновой веревочки или стропы. Все это весит в 20 раз меньше и еще и в 20 раз прочнее и когда у тебя в какой-нибудь аварии рама разламывается, проволока впивается во все места участников, а веревочки разрываются, и ты, если тебе повезло, спокойно выходишь на берег. Я сказал: «О! Это наше!» — и мы пошли в поход на Кубань и там испробовали этот катамаран из матрасной ткани с канойными веслами. Там мы прошли все пороги, в том числе трудно проходимый каньон Аманхит (III-IV КС) и после майских праздников, как всем и положено, пришли в клуб туристов на Садово-Кудринскую, д. 4, и я в маршрутной комиссии выложил наш отчет. Поскольку я уже ходил на Башкаус, то со мной разговаривали, хотя и воспринимали меня, как молодого задорного петушка.

Я разложил им фотограмму прохождения Аманхита на этой машине. И Николай Рязанский (который и сейчас остается всеми признанным гуру) сказал: «Ну вот, смотрите ребята, пришел молодой человек и нам рассказывает очередные сказки, про очередную фиговину на которой нужно ходить на горных реках. Все это было встречено с определенным интересом, и, наверное, все-таки было 70% смеха и 30% интереса, но мы продолжили развивать эту тему, и пошли в поход на Чую-Катунь.

На катамаране мы прошли Мажойский каскад (V-VI КС), поняли, что нужно сидеть на коленях (первый катамаран был со стременной посадкой), поняли, что матрасная ткань для чехлов не годится (потому, что когда мы оставили кат на солнце, ткань лопнула). И уже в 78-ом году, на Башкаусе, мы уже были на катамаранах, которые были сделаны из другой ткани. Этот Башкаус стал моей визитной карточкой, и оттуда пошло, что Папуш много чего придумывает и проходит на байдарках и катамаранах реки, которые раньше не получалось проходить. А уже осенью 77-го года (я эту штуку предложил Гуридову осенью 76-го, в 77-ом весной — маршрутной комиссии), я встречал людей в Клубе Туристов, которые объясняли мне, что ходить можно и нужно только на катамаране.

Я, в общем, не стремлюсь за каким-то там лидерством, первенством, ну, придумал, и, слава Богу, кто-то за свою жизнь вообще ничего не придумал, но могу так сказать, что вот этот катамаран я узнал его сам от себя, больше ни от кого.

— На байдарках вы продолжали ходить или совсем перешли на катамараны?

 — Я еще долго ходил на байдарках. Один из главных и последних моих походов на байдарке был в 1982-м году, на реку Обихингоу (VI КС), которую никто на байдарках не ходил. Это было первопрохождение.

Справка: Маршрут проходит по Таджикистану, примерно в 300 км. к востоку от Душанбе. Река Обихингоу начинается слиянием рек Гармо, Киргизоб и Бохуд, образующихся в ледниках хребта Академии Наук у подножий пика Коммунизма. Отсюда река держит свой путь на запад между хребтом Петра Первого (с севера) и Дарвазским хребтом (с юга). Обихингоу сливается с Сурхобом, образуя Вахш.

У нас там было два катамарана, одна байдарка и один каяк. Каяк не дошел до конца, мы на байдарке дошли, и прошли нижний каньон.

Потом у нас был поход на реку Муксу (VI КС), где мы уже обошлись без байдарок и я об этом совсем не жалею, поскольку тогда мы были к этому не готовы. Сейчас, правда, ее уже ходят на каяках.

Мажойский Каскад на р. Чуя.

Состав группы:
байдарки Смирнов Александр — Агеенко Алексей,
Дяченко Владимир — Папуш Сергей,
Радаев Владимир — Поляев Леонид,
катамаран Рагимов Сергей — Папуш Марина — Тарасов Сергей — Колпаков Андрей.
В отдельные дни и на отдельных порогах состав экипажей менялся в различных сочетаниях.
Август 1977 г.

 — Мне кажется, сейчас каяки ходят гораздо больше того, что раньше ходили только на катамаранах. Это очень круто, но это ведь уже не те совершенно автономные водные походы, где, кроме экстремального сплава, было еще потрясающее ощущение присутствия в диких, нехоженых местах. То есть, ребята приезжают на машинах или залетают на вертолете, проходят сложный кусок и едут/летят дальше. А поговорить? А романтика дальних странствий?

— Ну, что такое поход — это вопрос. В 60-е годы говорилось, что обязательно нужно ехать в плацкартном общем вагоне, брать с собой продукты (самое трудное в походе было запасти необходимое количество продуктов), а главное, долгие, трудные заброски по «ненаселенке». Но акценты смещаются. Сейчас уже не сложно запасти продукты, а вот проходить бурные сложные пороги, как и раньше, требует мастерства, которое определяется не только тем, что ты купил байдарку и умеешь ее ремонтировать. Это уже спорт, который заключается во владении своим телом и лодкой. Здесь уже не так важно, каким образом ты добрался до реки — суть в самом прохождении.

Кроме того, спорт спорту рознь. Люди, которые занимаются плаванием, говорят, что их спорт состоит из выглядывания кафельных плиток 15X15 см, когда плывешь лицом вниз, либо лампочек, которые наверху. В любом случае, наш вид спорта — это горы, реки природа, но кто-то видит больше одного, кто-то другого, кто-то сочетание. Я больше вижу сочетание. Да, можно смотреть бесконечно на огонь, воду и чужой труд, но водный туризм все это и содержит — труд, текущую воду, по вечерам костер.

— А сейчас вы ходите в походы?

 — Ну, иногда я хожу в походы с детьми, они уже большие, но сейчас я больше хожу в горы пешком, на лыжах катаюсь, а так у меня гребного слалома больше, чем у многих и большее количество лет, поэтому на воду меня тянет меньше чем раньше.

— А как вы думаете, почему катамаран не прижился в Европе? Ведь для прохождений он более логичен, чем рафт.

 — Я, конечно, задавался таким вопросом и у меня ответ есть. Время создания катамарана совпало с нашими бытовыми трудностями. Огромный плюс катамарана был в том, что эту штуку можно сделать самому, поскольку в магазинах ничего такого не было. Мало того, что эта посудина отлично приспособлена для сплава по горным рекам, что это все совпало с бурным развитием ТВТ (техника водного туризма), изучением техники и мастерства сплава по горным рекам, но это еще совпало с тем, что и в бытовом плане эту идею легко было осуществить. Можно было сделать катамаран из детской клеенки (она плохая, но это можно было сделать) или из серебрянки; можно было срезать ПВХ с машин СОВТРАНСАВТО или купить и сделать из этого чехлы, найти капроновые веревочки и связать раму катамарана. Для того, чтобы сделать раму, нужно было только срубить елки на стапеле, а потом, когда выяснилось что можно и из дюраля ее делать, стало еще проще — дюраль то можно было найти, при этом рама получалась гораздо прочнее и легче.

Андийское Койсу.

В Европе же было все готовое. У них были байдарки RZ, и тысяча других байдарок, у них были надувные лодки, их военная индустрия придумала рафты, которые, как оказалось, годятся для сплава по горным рекам. Сочетание готовых средств сплава и развитой дорожной сети сразу породило развитие сплава коммерческого. Ничего придумывать не надо. У нас же, если ты проживаешь в Средней России, тебе нужно держать все свои лодки/плоты на антресолях в «хрущевках», а потом как-то еще и добираться с ними до горных или горнотаежных рек. Плотовики, например, часто отправлялись в поход с расчетом, что раму они срубят на месте, а камеры от МАЗа или КАМАЗ-а можно будет купить или найти в ближайших к реке поселках. Для изготовления же катамарана просто покупаешь БЦК на улице Осипенко или детскую кленку в аптеке, или серебрянку, и долгими зимними вечерами в клубе туристов, (а клубы туристов были тогда в Москве в отличие от сегодняшнего дня), склеиваешь эти штуки.

В это мое изобретение входит не только красота и удачливость сплава по горной реке, а еще и технология производства, которая была доступна. И поэтому, когда появились рафты и каяки, они стали вытеснять катамараны, но для своего времени это была прекрасная штука еще и с точки зрения доступности и возможности производства и хранения.

 — Появление катамарана в свое время перевернуло советский водный туризм, стронув лавину желающих попробовать себя на бурной воде. Потому что понятно, что на байдарке это могли делать только единицы.

 — Именно так, на байдарке нужна гораздо большая квалификация и больше наработок, чтобы получать такое же удовольствие от сплава по серьезной воде, как на катамаране.

А если вернуться к рафтам, то на лодке достаточно одного квалифицированного человека, а остальные могут вообще быть новичками. На катамаране одного квалифицированного человека мало, лучше два, которые могли бы управлять этим катамараном уверенно, то есть для коммерческого сплава он приспособлен гораздо меньше. Логичнее посадить 4−6-8 человек на рафт с общим инструктажем, и с опытным инструктором они спокойно пройдут реку.

Кроме того, с рафтом нет никакой возни. Можно прийти на реку, надуть, плюхнуться и поплыть.

 — Теперь-то каяк дает возможности выше крыши, если этого действительно хочется.

 — Каяк опять же чем здорово, что здесь ты меньше завязан на других людей, поэтому, с одной стороны, тебе нужно гораздо больше труда, чтобы им овладеть и научиться ездить, но постараться можно, и в этом нет ничего сверхъестественного. Эскимосский переворот на бурной воде, который раньше казался недосягаемым, теперь понятен, то есть понятно, что нужно делать, чтобы этим овладеть — потренироваться, освоить это дело, понять свою границу и сплавляться на каяке.

— А клубов туристов сейчас не существует?

 — Если отправиться в прошлое, то в Советском Союзе была политика партии и правительства развивать самодеятельный туризм. Было управление самодеятельного туризма в Центральном Совете по туризму и экскурсиям ВЦСПС, причем мудрая Советская власть догадалась, что туризм нельзя подчинять спорту, потому, что спорт будет презирать туризм, говорить, что это портвейн, девочки и разврат, и никакой жизни туризму в рамках спорта не будет.

Был создан Центральный клуб по туризму и экскурсиям, в доме Берии, были районные клубы в Москве, были клубы во всех городах и весях, были областные турклубы.

Турклуб — это обычно подвал или какое-то помещение, это мастерская, обязательный инструктор, бюджет, деньги на проведение каких-то туристских школ, а вокруг денег люди всегда крутятся даже такие благородные, как научно техническая интеллигенция. Поэтому проводились школы, проводились походы, соревнования.

Удобно и хорошо, но теперь с этим проклятым прошлым закончено, никаких клубов нет, поэтому что хотите, то и делайте, правда, жизнь всегда пробивается, и какие-то другие формы работы присутствуют.

 — А вот ваши базы гребного слалома, Федерация гребного слалома — это исключительно спортивные мероприятия? Ну вот, например, когда на базу гребного слалома, приходят молодые ребятки, они приходят в спорт или они приходят научиться ходить по воде?

 — Баз гребного слалома никаких нет. Также как и клубов туристов. База гребного слалома «Сходня», которая сейчас открылась, это результат моих сорокалетних трудов. Несмотря на все эти усилия, база стоит только благодаря нашему главному Попечителю — министру иностранных дел Сергею Лаврову. Этому событию предшествовала очень долгая переписка, с Московской Мэрией, Префектурой Северо-Западного административного округа, однако база была построена только после того, как министр иностранных дел обратился к мэру Москвы.

Но хотя я и за водный туризм, я эту базу строил именно для спорта, для гребного слалома. Хочешь тренироваться — приходи. Конечная цель — это же олимпийские игры по гребному слалому; если не олимпийские игры, то чемпионаты мира; если не можешь — чемпионаты России, чемпионаты Москвы или просто приходи тренироваться.

— То есть у нас в Москве базу построили, а в других местах их особенно нет?

 — Не «особенно», а совсем нет. Будет или не будет, я не знаю, но мы сейчас этим занимаемся, и это все в рамках Федерации гребного слалома, поскольку для олимпийских видов спорта можно просить поддержку у государства.

Строительство базы в Окуловке.

Фото: А.Федякова.

Если говорить о базах для гребного слалома, мы пытаемся это дело сделать. Мы построили базу в Окуловке, это всероссийская база; в Москве — это Московская база; строим базу Росгидро — это Сергиево-Посадский район, это такой же комплекс, как олимпийские комплексы последнего уровня: как построены в Лондоне, в Рио де Жанейро, в Париже, как под Вашингтоном, как в Вене.

Есть еще такой вид спорта, как рафтинг, он полностью общественный, без всякой поддержки Государства поскольку не входит в олимпийскую программу, это частные спонсоры, но в Европе или Америке они бывают, и с удовольствием проводят свои соревнования на каналах, созданных для гребного слалома, поэтому когда мы такую штуку построим, рафтеров тоже милости просим.

 — И немного о том, что вот ваша мечта осуществилась и осуществилась исключительно благодаря вашим усилиям — олимпийский вид спорта, гребная база…

 — Так же как часовню 14-го века не я развалил, так и то, что гребной слалом стал олимпийским — не от меня зависело. Олипийским видом спорта он стал в 72-м году, потом его исключили, потом стал в 92-м году и вот сейчас он есть.

То есть в том, что Советский Союз развалился, а гребной слалом стал олимпийским — в этом я не участвовал, а потом, когда он стал олимпийским, стали выделяться какие-то деньги, но все в крошечном объеме. Гребной слалом в международной Федерации — это часть гребли на байдарках и каноэ, это дисциплина, и пока мы были в Российской Федерации гребли на байдарках и каноэ, не только Государство, но и сама Федерация на гребной слалом не обращала никакого внимания.

Я поставил задачу: прежде всего, образовать свою собственную Федерацию. Но это было очень не просто, поскольку все страны стараются копировать юридическую формальную структуру Международных Федераций, а там единая Федерация на наши два вида спорта. Нам говорили: «Раз во всем мире одна, то и у вас должна быть одна, что вы туда ломитесь?»

Начинаешь объяснять, что на нас внимания не обращают — «да ничего страшного». Хотя такая практика существует, например, в федерации плавания, где одна федерация объединяет 4 дисциплины, или в лыжных видах спорта: FIS — в нее входят 4 наши федерации: федерация лыжных гонок, федерация горных лыж, федерация лыжного двоеборья и, по-моему, федерация фристайла. То есть у них есть ассоциация лыжных видов спорта, которая одна выходит на международную федерацию, а здесь у нас 4 федерации с отдельными юридическими лицами, отдельными учредителями, отдельными деньгами, отдельным всем. Я предлагал такую же схему Министерству спорта, но ничего не получалось, пока мы не стали искать людей, которые нам помогут. Здесь мы вытянули счастливый билетик, и Сергей Викторович (Лавров) согласился помочь нам это делать, и после этого только удалось пробить отдельную федерацию. Тогда дело пошло — увеличилось финансирование от Министерства спорта, с нами стали разговаривать губернаторы, которых можно просить о благоустройстве базы, у нас 25 субъектов российской федерации, которые этим официально занимаются и, которые получают государственное дотирование. То есть то, что в Водном туризме делалось государством в рамках самодеятельного туризма, мы сейчас делаем в рамках Федерации гребного слалома, но правда не для всех туристов, а только для тех, кто стремится заниматься этой частью водного туризма — гребным слаломом.

Здесь вот я большую часть этой работы осуществлял.

 — А что дальше? Какие планы на будущее?

 — Что за всем этим следует? «Следует жить. Шить сарафаны и легкие платья из ситца…"(С. Никитин).

А если серьезно, дальше действовать, развиваться, а, самое главное, создавать эти базы, ну не водного туризма, а гребного слалома. Я приглашаю вас на нашу базу. Я за любое сотрудничество с Компанией Сплав.

Сейчас постоянных посетителей на этой базе порядка 200 человек ежедневных, это спортсмены, но есть и ветераны- туристы порядка 70 человек. На соревнованиях там бывает до 500 человек, поэтому представлена вся аудитория Сплава. Можно было бы делать и показательные ларьки и стенды на больших соревнованиях, и устраивать мероприятия с корпоративами и соревнованиями — там висит трасса. Мы сделали освещение, можно и ночью ходить, все это очень хорошо идет под салют.

Для «дедушек и бабушек» водного туризма у нас есть соревнования «Памяти друзей» в конце сентября. Кстати мы много раз собирались на годовщину гибели Леши Щанова 3 октября.

Раньше такие соревнования у нас были на Истре с палатками, с гитарами с костром, с подъездом на автобусе и электричке, но на машине со всем барахлом туда можно и не доехать, когда слякоть. Потом стали проводить «Памяти друзей» на Сходне, где есть метро. Можно приехать на метро, и отлично все собираются и на базе, с гитарой, с детьми.

Дворцы пионеров проводят у нас детские соревнования.

Если хочется заниматься, то на нашем сайте можно найти правило пользования базой. Саша Смирнов — директор базы — мой друг, который со мной всю жизнь ходил на воду, еще с института. Приходишь и говоришь: «Я хочу принести свой каяк (или рафт или сиякаяк) и ходить, например, два раза в неделю».

Милости просим!