Как стать "Снежным барсом". Рассказывает Дина Терентьева. Часть 2. Долгий путь к Победе.
Рассказ продолжает Дина Терентьева. Простой рядовой «Снежный барс» под номером 576. Не так уж много женщин в мире носит такое звание. На сегодняшний момент (2017 год) «Снежных барсов» всего 648, и женщин среди них — всего 30!
— Какая была следующая твоя вершина после
В 2005-ом сразу пошли на 2 горы на Памире — пик Корженевской (7105м) и пик Коммунизма (7495м). Они друг напротив друга. С одной вершины хорошо видно другую.
Подъём на две эти горы начинается с Поляны Москвина — там расположен мощный базовый лагерь, есть даже здание столовой. Это ещё с советских времён сохранилось. Там палаточный лагерь, и все ночуют, отдыхают между горами (в прямом и переносном смысле). Если на Поляне Москвина выпадает снег, он быстро тает, а так снег начинается с высоты ближе к 5000 метрам.
Это территория Таджикистана. Когда живёшь в базовом лагере — платишь небольшой экологический сбор — за пользование туалетом, за место под палатку. Вертолетная заброска дорогая. За восхождение на вершины денег не платишь.
Пик Корженевской — эта гора по сложности сравнима с пиком Ленина. Там тоже есть
— В тот год вы акклиматизировались и поднялись на Корженеву.
Да, но там мы залетали вертолётом. Если под
— И что надо делать? Спать?
Нет, считается, что лучше немного двигаться. Как угодно, гулять, не особо насиловать себя. Горняшка, она усугубляется в лежачем положении. А уж если лежишь, надо
Есть стандартная программа акклиматизации. Специальная схема, по которой нужно действовать. Народ поднимается на окрестные вершины.
Пик Корженевы, пик Четырёх и пик Воробьёва.
И вот отдохнул, день погулял. Есть там гора — пик Воробьёва, высотой с Эльбрус, 5 600. Относительно 4 200 — не высоко, но туда надо идти с ночёвкой, ночуют там
Потом там есть пик Четырёх, он уже 6 400. Восходишь на него. Это уже полноценная «пила» получается. Если будешь работать по такой схеме — потом нормально взойдёшь на гору.
Из дневника Дины: «Скалы у ночевок приближаются издевательски медленно. Последний снежный крутяк, — и пара отличных ровных площадок (спасибо черноголовцам!!!), на одной Миша с Костей уже поставили свою палатку, поят меня горячим чаем. Заряды пурги чередуются с ватной тишиной, как будто
Андрюха молодец — впервые на 6000 м, состояние стабильное! Педантично приближает поверхность нашей площадки к идеальной. Очень хорошо идет на ужин красная икра. Назревающую тошноту как рукой снимает. Собственно, эта ночевка нужна нам только для нормальной акклиматизации к более высоким Корженеве и Коммунизму. И странные мысли приходят в мою голову. Если посмотреть на все эти «игрушки» с позиции нормального человека, — получается полный бред. Забраться чуть ли не из последних сил на шесть километров в небо, — да еще в непогоду, — поставить на пронизывающем ветру легкий капроновый домик, забраться внутрь и, попивая горячий чай, чувствовать себя в состоянии счастья".
— Как проходит подъём?
С 4 200 идёшь на 5 100. И заключительный лагерь перед восхождением — на 6 300. У нас с Андреем нестандартно получилось, мы с ним притормаживали немного, не могли так быстро идти, как наши друзья Миша и Костя.
Косой траверс
Косой траверс от 5 800 до 6 100.
Но получилось, что это сыграло нам на руку. Когда они уже дошли до 6 300, мы ещё не дошли, переночевали ниже, на 6 100. А на следующий день они пошли на восхождение, но в тот момент там никого не было, и им пришлось всю дорогу тропить. Сил не хватило, и они не взошли в тот раз на вершину. К тому же у одного из них начался кашель, а на высоте — это серьёзный симптом.
Мы же с Андреем, решили дальше нашу палатку не тащить, оставить на 6 100.
«Похоже, сейчас на 6300 кроме Миши и Кости никого больше нет, а палатки народ на акклиматизации затаскивал и оставлял. Так что всегда найдется, где переночевать. Берем только спальники, немного еды и газа. Вчера, глядя на гребень с еле заметными следами (видимо, наших ребят), думали утром быстро одолеть этот участок. Но всю ночь шел снег…
Ночевали на 6 300, на сутки позже наших пошли на восхождение, и в результате мы, «тормоза» взошли. Там был народ, который тоже тропил, и мы шли по готовым следам.
На вершине Корженевы.
«20 минут сижу на снегу в нирване. «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем…»
Немного жаль, но мир лежит под белым одеялом облаков, прячутся долины и хребты. Смотрю на поднимающихся испанцев и Андрюху. Понимаю, что не дождусь их вступления на вершину. Еще предстоит спуск на 6300, к палаткам. Там, где шлось круто вверх, особо не задумываясь, на обратном пути придется собирать расслабленное внимание.
Видимость в зоне облаков близка к нулю, падает снег. Спускаюсь в режиме: предельная концентрация сил и внимания, четкая постановка ноги на опасных участках. Далее иду, пока могу, сажусь на склон, отдыхаю
Вернулись с горой. И тут мы задумались: а не сходить ли нам ещё и на Коммунизма?
Конечно, нам хотелось так и раньше, если хватит сил. А тут, раз уж сходили… В общем, ребята решили еще раз идти на Корженевскую, чтобы подняться на вершину уже наверняка, а мы с Андреем — отдохнуть в базовом лагере еще день и идти на пик Коммунизма.
Какой перерыв нужен между такими восхождениями?
Отдыхали дня три. «Пилы» перед восхождением уже делать не нужно — на 6 300 мы ночевали 2 раза — акклиматизации больше, чем достаточно. Поэтому сразу пошли на восхождение.
Пик Коммунизма со склона Корженевы.
В день не больше тысячи, тысячи с небольшим желательно подниматься?
Когда человек уже акклиматизирован, он может себе позволить и больше в день по высоте делать. Может и две тысячи.
— Вы здесь себе позволили?
У нас не было настолько сил, чтобы 2 тысячи набирать за день. Когда выдвинулись из базового лагеря с 4 200, прошли немного, вышли во второй половине дня, всего 2 часа шли, в кроссовках. Оставили их там до возвращения.
На пути восхождения есть уже пристрелянные места ночёвок. Место зависит от безопасности дальнейших склонов, от технической сложности. Перед пересечением ледника, перед опасными местами на маршруте.
От 4 200 следующая ночёвка была после опасного, крутого участка и скал, где пришлось жумарить. На 5 300
А потом уже мы вылезли на плато, третья ночёвка на 6100. Это памирское фирновое плато.
Четвёртая ночёвка была на 6 700, пятая на 7 100 — это пик Душанбе. Потом на гору.
— Получается — пять с половиной дней нужно восходить от базового лагеря. И последняя перед восхождением ночёвка — на высоте пика Корженевской. И как, горная болезнь не проявлялась?
На протяжении этого маршрута горная болезнь появилась только в конце, именно в тот день, когда мы шли непосредственно на вершину пика Коммунизма. Правда, позавтракать там перед восхождением, в лагере на 7 100, я смогла. Кашу съела. Просто подзнабливало, немного, подкашивало, и это сказывалось на темпе — быстро не идёшь.
Вершинная башня Коммунизма.
При восхождении на пик Коммунизма большую долю в удачном исходе играет погода и везение. Что здесь, что на Корженеве — рядом с нами были тропильщики. Хоть тропёжка неглубокая, но всё равно — 6 человек, это сила. Ребята из Перми нам помогали. Да и приятнее, когда идёшь в компании.
На семи тысячах идёт сначала более пологий участок. Идёшь, склон всё круче и круче (но не больше 45 градусов). В конце — гребень достаточно опасный (при срыве с него гибли люди), там нужно идти аккуратно.
— Вы не в связках? Как там с трещинами?
Когда до этих ночёвок, до пика Душанбе, там было куда падать. Трещины были на Памирском фирновом плато. В связках только фирновое плато идёшь, и выше, там есть небольшой участок, где перегиб склона.
После пика Душанбе (на 7100) уже никаких связок.
Однако даже и на этом участке — между пиком Душанбе и вершиной всякое может случиться.
«Проходим перемычку между пиком Душанбе и пиком Коммунизма, чередование
«Обхожу край здорового берга и…
На Корженеву шли не в связке. И тут, в вершинный день, тоже. Когда видишь, что никуда не улетишь, можно развязаться. И еще, когда сложно организовать надежную страховку на опасном месте, но это место можно пройти аккуратно (без адских физических усилий), идут не связываясь — так как если сорвется один, то неизбежно вместе с ним улетит и второй.
А с 6 до 6 700 шли связанными.
— Какая из этих гор показалась сложнее?
Коммунизма показалась сложнее, хотя трепало больше на Корженеве.
Коммунизма, конечно, сложнее, он выше, круче, суровее, техничнее.
— Как было на спуске с Коммунизма, как там погиб наш общий друг — Володя Ивянский?
Там есть такой участок, где каждый идёт своим темпом, очень аккуратно. Просто очень аккуратно, потому что там, хоть и фирн, конечно, кошки надо очень внимательно, прочно ставить и очень чётко держать контроль над собой. Надо пройти этот крутой участок, потому что если оттуда улетаешь, у тебя есть все шансы разбиться, поломаться. Это не отвес, но ты набираешь скорость, бьёшься об камни.
А Володя звонил по спутниковому телефону с вершины. Эйфория, возможно, некоторая неадекватность, когда человек неправильно оценивает свои силы. А организм выработался. Мог зацепить кошкой о другую ногу.
— Что тебе хочется сказать, когда ты находишься на вершине? Какие мысли и чувства приходят к тебе?
Там, бывает, так пробирает тебя…
Но вот, когда я поднялась на Манаслу (8 163м), у меня уже настолько организм был вымотан, что никаких эмоций не осталось.
Я там шла, конечно, не ползла. Но так выложилась, так у меня всё уравновесилось, что эмоций не было. То есть, они не хлестали через край.
Бывает, даже на Эльбрус поднимаешься, и начинаешь плакать, настолько у тебя очищается вся душа, всё освобождается.
Ведь сам момент восхождения частенько в одиночку происходит.
А на вершине пика Коммунизма мы вдвоём с Андрюхой плакали. Я думала, это только у меня бывает… Рыдали друг у друга на плече.
Эмоции бьют через край. Для Андрея это был второй семитысячник. Он только начал пробовать высоту.
Бывает, через
— После этого восхождения ты уже поняла, что тебе светит «Снежный барс» и нужна Победа?
Не так, наверное. Подспудно эта мысль сидела, конечно, но уже хотелось на Победу, потому что это очень достойная гора. Подняться на Победу — это уже само по себе, без всяких званий — очень здорово.
Я знаю людей, у которых Победа — первый и единственный семитысячник.
Возвращались до пика Душанбе. После восхождения спится на «ура» — как убитый. Потом сбросили километр до плато. Там не такой быстрый участок. А потом, после плато спустились на 4 200 — на 2 км. Когда с восьмитысячника спускаешься, там за день мы и три километра сбрасывали. Хотя были и перила на спуске. Зависит от характера склона.
Когда спустились, отметили это событие в столовой, выпили шампанского, закусили виноградом. Вечер памяти альпинистов был, друзей вспоминали.
Сколько участков при восхождении на пик Коммунизма, где верёвки, где нужно цепляться. Если в процентном отношении?
Процентов 10, наверное. Ты можешь, конечно, обладать такой великолепной техникой, чтобы ни за что не цепляться. Но это чревато.
Перил —
— Какие люди ходят туда. Кого встречали?
Разные. Много иностранцев. Больше опытных,
Когда мы вытрапливали на большое Памирское фирновое плато, высота уже под 6, тягучий участок с глубоким снегом. Тропёжка такая, что ногу на склоне ты уже не можешь задрать, когда в снег погружаешься. Двумя руками её приходится поднимать — столько снега. И нас догнала группа,
Досадно за них — по нашим следам ведь идут! Видели, что мы не умирали, вот и не выступили вперёд. Но тут подошёл ещё
— Бывает, что тропа совсем протроплена?
Бывает. Когда на Манаслу в 2014 году ходили, шли первыми в сезоне, вообще следов на горе не было. Мы просто утропились. Корка сверху, которая
Мы с Артёмом шли до намеченной нами точки возврата, до трёх часов дня, чтобы успеть вниз и, чуть не дойдя до 8 тысяч, свалили. А на следующий день человек 20 или 30 по нашим следам взошли на вершину. Они потом и в 2016 году (когда мы там второй раз были) рассказывали про «крези раша», которые натоптали следы. Но реально благодарили, говорили «спасибо».
В 2014, когда мы не взошли — повстречали там гениального товарища — он делал скоростное восхождение с 4 700 до 8 тысяч, сутки шёл без остановки.
Конечно, он делал до этого «пилу», акклиматизировался.
А вот в 2016 на Манаслу мы весь маршрут шли по следам.
Гора Победа, 7439 м
Перейдём к Победе. Когда она сложилась?
Был 2005-й год. У Андрюхи были такие подходы — год
Хотела только с Андрюхой?
Не только, просто мы очень хорошо с ним сошлись, не вздорили особо и темп у нас был близкий. Конечно,
В 2007 собрались на Победу.
Но у него не было Хана, и мы решили сразу в одном сезоне (как на Корженеву и Коммунизма) сходить сначала на Хан, потом на Победу.
Можно сразу
Этот вариант не очень хорошо работает. Потому что ты на Хане теряешь много сил. И Победа тем более не лёгкая гора — там длинный участок — три километра гребня на высоте 7 тысяч и тоже не одна ночёвка. И если идёшь на Хан — то потом 3 дня, как минимум, надо перед Победой отдыхать.
И так вышло, что мы в 2007-ом много сил убили на восхождении на Хан. Была непогода, и мы на высоте 5 800 провели 4 ночи. В пещере, сидели, там было много продуктов (народ пооставлял) — с этим проблем не было. Но когда ты столько времени находишься на высоте, твой организм устаёт. Он плавно устаёт и устаёт. Тем более — непогода.
— А что вы делаете, когда пережидаете непогоду?
Нужно совершать работу по очистке входа. Иначе задохнёшься. Каждые полчаса.
Надо брать лопату и выкидывать снег.
Это занимает силы и время. Надо одеться, раздеться, ты же не во всём заснеженном в спальник ложишься.
Переждали и сходили. Сначала было три ночёвки, перед горой, потом 4 провели в пещере.
Скалы преодолели, ледовый купол прошли почти полностью. Идём каждый своим темпом. Практически одновременно с Андрюхой взошли, с интервалом 15 минут. Получилось, 7 ночей на восхождении провели.
Что тебя ведёт на вершину? Идея? Страсть? Чувство восторга? Это, конечно, сложный вопрос — почему люди ходят в горы…
С нами в тот год был Коля, он за год до этого ходил на Эльбрус, и опыт других походов у него большой был. Он сильный, шёл хорошо, впереди нас. Но вдруг не дошёл до вершины (там всего ничего оставалось), повернул назад. Нам потом сказал, что там он вдруг понял, что ему это не нужно и не важно. «Это не моё». А ведь он легко поднялся до седла Хана, то есть это не такой человек, у которого так называемый «высотный потолок» существует. Не дошёл 100 метров…
Или Лёша. Его отец дважды поднимался на Эверест. Лёша с ним на Эльбрус
Да, не всем это нравится до такой степени, чтобы потратить силы, преодолеть горную болезнь. И самое главное — не всем это нужно.
И вот с нами на том восхождении были ребята, которые не смогли дойти до конца, повернули
И был Игорь, он до этого перенёс операцию на мозгу, ему удаляли опухоль. Он консультировался с врачом, и тот разрешил: «Да ходите себе в горы!»
Когда мы поднялись на вершину, в три часа дня — видели, что Игорь поднимается, медленно, но идёт.
А когда спускались — было на грани сумерек, на высоте 6 800 его встретили.
— Надо бы идти на спуск, — говорим ему.
— Всё нормально. Вы видите — на мне мощная пуховка. Я адекватен. Всё спокойно.
Он действительно очень спокойный товарищ. И он поднялся! В 8 вечера.
Мы спустились поздно вечером, уже в темноте. А Игорь — в начале четвертого утра, еще в темноте. (Но мы так ходить не призываем, т.к. восхождение Игоря имело очень высокий риск для жизни.)
Вот что значит сила духа и мотивация — когда ты понимаешь, что для тебя очень важно взойти на эту вершину (но не любой ценой, конечно!). Может быть, даже по смешным и сложно объяснимым причинам… просто — тебе это важно.
И в тоже время — очень важна и правильная оценка своих возможностей в данный конкретный момент. Те ребята, которые не дошли до вершины в тот раз, на самом деле -настоящие молодцы: они адекватно оценили свои силы и ситуацию и вовремя приняли решение разворачиваться на спуск. Гораздо хуже было бы, если бы они упорно продолжали подъем, вконец обессилели и устроили всем нам спасработы, а того хуже, остались бы там на вершине навсегда — такое, к сожалению, бывает нередко.
— А там можно и в темноте ходить?
Если нормальный фонарь, и ты контролируешь себя — можно и в темноте. Но лучше стараться укладываться в светлое время. В темноте риск повышается.
Если есть возможность — из всех этих семитысячников лучше начинать с пика Ленина.
На Ленина у тебя всё может упереться в погоду. А на Хане — совокупность — и погода, и техническая сложность, где преодолеваешь крутизну. Там гораздо круче, чем на Ленина.
— Как после Хана вам далась Победа?
Когда мы спустились вниз, от дальнейшего восхождением на Победу все отказались. Мы остались вдвоём с Андреем — но это нас не остановило. Планировали ведь, желание есть. Люди и в одиночку заходят. Отдохнули дня два,
С 4 200 идёт длинный участок к подножию Победы, где ты набираешь высоты минимум, просто тупо целый день идёшь по леднику.
Потом, после ледника где мы ночевали, крутой пропириленный участок, ледопад, где сыпет и можно травмироваться, и он выводит на 5 300. Но мы были акклиматизированными, поэтому не стали там ночевать, а дошли до 5 800 и ночёвали в пещере.
На подходах к 6 400.
Когда дошли до 6 400, погода стала портиться. Начали ставить палатку — сломался металлический каркас (палатка до этого долго в базовом лагере под пиком Ленина стояла — на солнце металл изнашивается, теряет упругость). Пытались ремонтировать, но ничего не получалось, и при дальнейшей постановке порвался тент у палатки.
Тут замело — снег, ветер. Спали в пластиковых ботинках, прямо в них в спальники залезли, чтобы, если начнётся пурга, валить вниз. А у самих по ощущению — вроде акклиматизированные, а сил нет… Поспали так и утром повалили вниз.
И даже ребята москвичи, которые стояли рядом, с нормальной палаткой — тоже свалили вниз.
— Когда же пришла Победа?
Не сразу. После того года мы ходили в горные походы — на Памир,
И в марте 11-го года мы вдруг одновременно с Андрюхой встрепенулись- не пора ли нам попробовать снова! Подумали, что этот год может быть удачным.
Тогда сразу решили, что не будем тратить силы для восхождения на Хан перед Победой. Только для акклиматизации ночевали на седле Хана. Сходили и на склон Победы до 6 400 — переночевали. Вылазку на 6 800 сделали, снова переночевали на 6 4000, спустились до базового лагеря и отдыхали 4 дня, чтобы полностью восстановиться. И, отдохнув, пошли на Победу.
Погода стала портиться, когда мы взошли на Важу, это вершина в плече Победы, высота 7 с копейками. (По классическому маршруту по пути надо взойти на Важу Пшавелу). И там пещеры. Каждый год их, конечно заметает. В пещере надёжнее. Палатку порвать может, а в пещере, даже если будет ураган — всё выстоит.
Это — последняя ночёвка перед восхождением. В пещере нам пришлось целый день пережидать непогоду. И, хотя мы не напрягались, но и сил нам это особо не прибавляло. Мело достаточно сильно. Приходилось регулярно откапывать выход из пещеры, потому что засыпало. А когда выходишь по нужде, надо дожидаться момента, чтобы не намело в штаны.
Выходили на связь по рации с Грековым, он передаёт: «Ребята, идёт циклон. Как только будет окно — валите вниз».
Как же! Не тут то было. И в два часа ночи
Но вышли мы ближе к шести. Пока завтракали. Это очень медленно всё на высоте происходит. Долго одеваешь ботинки. Завтракаешь.
И мысли тоже медленно идут?
Да, при том, что и мы ведь с Андрюхой ещё и по жизни «тормоза».
Нужно от Важи дойти до Обелиска — это 3-х километровый участок на высоте 7 тысяч, на котором
Канизы Верблюда.
С левой стороны, с Киргизии — карнизы, карнизы. Если видимости нет, можешь туда отклониться. Там народ периодически падает: можешь не оценить карниз и просто обломишь его. Там идут уже не в связках, потому что можно и вдвоём улететь.
Скала Обелиск, примерно 7000 м.
— Чем сложна Победа? Какие там технически сложные участки?
Был период, когда Победу считали опасной горой и вместо неё для получения звания «Снежный барс» нужно было подняться
А на Победе на трёхкилометровом участке на высоте 7 тысяч, можно надолго засесть в непогоде. Там люди так и погибают. Можно сидеть, но организм ослабевает.
— Как женская команда погибла на пике Ленина…
Да, они же на 7-ми тысячах долго сидели, палатку у них к тому же порвало — обессилели и замерзли.
Такое и на Победе было в 2010 году — именно на этом 3-х километровым участке между Важей и Обелиском народ сидел. И погиб. Там много народу погибло тогда. Там погода быстро может измениться.
На этом относительно пологом трёхкилометровом участке, когда идёшь вниз, сил нет. У нас там на спуске Костик чуть в Китай не улетел. Уже стемнело, с фонарём шли, он просто поскользнулся и поехал.
Перила с 6100 на 6 300.
После пещер на 5 800м большой пояс скал, там перила, жумар двигаешь, но не всегда грузишь его. Но всё равно, это — время, и главное — силы.
Ледопад на Победе.
С Важи — никаких верёвок нет, но стрёмные участки есть. А выше Обелиска — это скалы, градусов 35−45 и там дальше есть
Нож Победы.
Есть и ещё более крутой участок совсем недалеко от вершины, но он метров пять примерно всего, острый гребень. Ты идёшь траверсом, чуть ниже гребня, боком, приставным шагом, и за этот гребень (он нежно фирновый, под ним лёд) или в него зарубаешь ледоруб.
Меня не пропирает от технически сложных участков, стены, к примеру, преодолевать. Я предпочитаю заходить ногами, мне, главное, повыше подняться и посмотреть на мир с этой высоты.
Что ты почувствовала на Победе? Рыдала на плече у друга?
Нет, там не плакали. Так получилось, что там ребята, которые шли с нами, но из другой группы, они шли побыстрее. И быстрее взошли. И на спуске они повстречались нам, идущим вверх. И они пытались нас развернуть. Типа, всё, время, пора уже назад. Идите вниз! И меня дикое возмущение охватило. Будут ещё они указывать! Я так разозлилась, силы
Я даже не стала спорить, я просто убежала.
Ледник Томур с вершины Победы.
Интересные виды с Победы. Оттуда далёкие виды на Китай, на пустыню
— Когда вы шли, было
Нет, там аккуратно идёшь. Окно держалось весь этот день. Когда утром с Важи пошли вниз — уже видимости не было. Вместе шли. Шли по спутниковому навигатору. Греков правильно прогноз дал: дуло, засыпало снегом. Только окно мы не для спуска использовали, а для восхождения. Вниз шли вместе, где перила были, их по очереди проходили.
Временами налетал ураган, такой, что ничего нельзя было делать. Ты врубаешься в склон и сидишь на нём и пережидаешь, пока шквал пройдёт. А ветрюга такой, что кажется — ещё немного, и тебя оторвёт и понесёт. У меня очки были, и на них ветер бросал не то, что снег, а этакую ледяную крошку. И очки, и всё лицо будто покрывались коростой. И пока эту корку не сдерёшь — ничего не видишь.
— Маски не использовали?
Самый неприятный момент был ещё при восхождении, когда мы проходили этот стрёмный гребень, нож. На нём налетел ураган и все очки мне залепил. Ветер закончился, а я сижу на нём. И не могу идти дальше. Так и сидела, пока все очки не отодрала. Даже поцарапала их, они попортились после этого
А когда спускались — ветер ещё сильнее был. То есть погода портилась. И снег валил, уже лавиноопасно стало.
С Важи спустились в тот же день до пещер на 5 800, там тоже пещеры. А на следующий день — уже в лагерь. И всё это время валило, и мокрый снег шёл.
— Ты ведь продолжаешь ходить в горы, какое твоё самое высокое достижение?
В 2016 году поднялась на вершину Манаслу в Гималаях, 8 163 м, без кислорода.
— В каких ботинках ходишь?
Ботинки постоянно совершенствуются, на Манаслу ходила в высотных 3-слойных ботинках фирмы zamberlan. На Победу (7435м) ходила в пластиковых ботинках с утепленными бахилами поверх. На Коммунизма (7495м) шла в пластиках без бахил, ноги слегка приморозила.
— Как ты тренируешься, как готовишься к новым восхождениям? Знаю, что по субботам бегаешь на лыжах 50 и больше км с группой Дмитриева (или пешком летом ходишь), а что ещё?
Регулярно тренируюсь, пью курс витаминов. Но если честно, физическую форму стараюсь держать постоянно, так как всегда проще ее поддерживать, чем восстанавливать. И потом, мне просто приятно посильное движение. Тут я себя почти не насилую.
С апреля по сентябрь раз в неделю вечером бегаю в Коломенском на Верблюде — это холм с перепадом высот от подножия до вершины около 40 м, бегаю
— Какие ближайшие планы?
Мне суеверно не хочется распространяться заранее… Можно кратко сказать так: собираюсь подняться на красивый высокий спящий вулкан.
Успехов тебе, Дина! Только не буди вулкан!
Фотографии Дины Терентьевой, Андрея Потапенко, Елены Шубной.
Беседу вела Марина Галкина.