Сплав по Оскуе. Наперегонки со льдами.

Это был и неспешный отдых, и настоящая мультигонка. Лыжи, санки, лодки. Льды и вода. Река быстробегущая, в крутых берегах, и медленная, с протоками и озёрами. Светлые леса, пойменные вязовые и ольховые, смешанные берёзовые и дубовые. Красавицы ели, пушистые, сводобнорастущие, уходящие в поднебесье. Сплошная череда льдин на береговых скатах, ступенчатыми изваяниями внеземных цивилизаций, красные и голубые глины на обрывах. Встреча с единственным жителем глухой деревни, блокадником, ещё заставшим старое поколение егерей времён Аксакова и Тургенева. Блуждание в ночи по затопленным просторам, и в заключении бег с рюкзаками на уходящий поезд.

Но мы успели встретить весну! Мы видели голубые ковры подснежников. Мы слушали хор дроздов и зарянок. Журчание лягушек. Мы ощутили сладость кленового сока, запах тающих снегов. И обгорели в лучах нескончаемого солнца, щедро лившегося на нас в течение всех дней путешествия.

Этот болотный массив, что тянется к северо-востоку от Малой Вишеры, в Новгородской области, привлекал меня уже очень давно. Из этого массива вытекает река Оскуя. Она долго течёт по ненаселённым местам, средь лесов и болот, проходит через несколько деревень в нижнем течении, а в устье, перед впадением в Волхов, снова теряется в заболоченных просторах, делится на протоки, уходит в озёра. Край непуганых птиц. Пристань Пролёт, где летят гуси и лебеди с зимовок на родину, деревня Званница в верховьях — уже одни только эти названия манили меня туда.

Как попасть в верховья, за 30 км от Малой Вишеры? Конечно же, на лыжах по болотам, по насту, по цепочке озёр, рассыпанных средь открытых топей.

Как угадать тот момент, когда на болотах ещё есть снег, когда погода даёт наст, и когда река уже вскрыта или готова вскрыться?

И вот момент настал. Середина апреля. Снега в конце марта подвалило. Наст обещал звенеть — ночью по прогнозу минус 7−10. А днём — солнце и тепло.

Для своей надувной лодочки я сшила лёгкий чехол из ПВХ ткани, чтоб не повредить шкуру, ведь, когда едешь коньком, лодку за собой проще тащить на верёвочке, как санки.

Кого можно подбить в напарники на такую авантюру? Конечно же, только отъявленного авантюриста. Петя Жуков — романтик и любитель приключений предложение принял.

— А снег там будет? — усомнился Петя, только что вернувшийся из Крыма.

— Конечно, — пообещала я, только что вернувшаяся из подмосковных, заснеженных по колено и выше лесов.

— Ладно. Только ты меня на буксир возьмёшь. И мазь мне жидкую захвати!

Петя не любит лыжи, и коньком ходить не умеет. Но на своей маленькой надувной лодочке — он непревзойдённый ас. Не раз сплавлялся по не до конца вскрытым рекам, и умеет вылезать сухим из воды, провалившись под лёд.

И вот мы выгружаемся из поезда в полчетвёртого утра. Темно. Снега подозрительно нигде нет. 7 км до открытых болот подъезжаем на такси — Петя не любитель таскать тяжести там, где можно без этого обойтись.

Темнота, и не видно, что там за придорожными кустами. Вылезаем в канаву. Вода! Полоска снега лишь у кустов. А дальше — тонкая корочка на обширных лужах в зарослях тростников, на открытых моховых кочках. В луче фонаря впереди — лишь тёмное пространство. Снега нет!!!

Мы встречаем рассвет на обочине, под пение дроздов я прокатываю по полоске звенящего наста у края болота. Дальше по голым кочкам, чтобы не провалится в топи, — можно пройти лишь на лыжах. Но дальше — ещё глубже.

— К 12-ти дня мы здесь утонем, — резонно замечает отъявленный авантюрист.

Петя оставляет лыжи, прислонёнными к дереву на обочине.

Я свои «Атомики» забираю.

Мы снова вызываем такси и катимся обратно и дальше на север, к узкоколейке. Что ж, пойдём к Оскуе пешком. До её первого крупного притока — около 20 км.

Что было дальше — можно посмотреть на видео, расскажу лишь тезисно.

Морозец был бодрый. Грязь в колеях раскатанной дороги хорошо промёрзла, и идти было легко. Дальше на узкоколейке немного был снег, и мне удалось прокатиться коньком. Петя резво бежал вприпрыжку, волоча за собой лодочку, боясь, что скоро наст начнёт проваливаться.

Через ручьи перебирались на лодке. Вскоре и мне пришлось впрягаться в санки.

Приток был подо льдом, но частично. И Петя предлагал идти по нему. Но разведка, да и карта показывали, что приток очень сильно петляет. Льдов и воды было примерно 50 на 50. На струе, временами резво бегущей, встречались завалы — речонка здесь была узкая, всего метров 10 ширины.

Лес здесь был в основном заснеженным, но проталины для лагеря имелись.

До самой Оскуи оставалось по прямой около 8 км. По карте узкоколейка кончалась через пару километров, дальше были показаны лишь какие-то смутные то ли дорожки, то ли зимники. Но мы пошли туда следующим ранним утром.

Заросшие колеи, в которых местами был снег, а чаще, замёрзшие лужи с удивительно красивой корочкой льда, были вполне себе ничего для передвижения. А временами, на болотах мы просто увязали во мхах, там было абсолютно бесснежно. Один раз мне так засосало сапог, что вылезла из него, наступив голой ногой в болото. А Петя развёл для чая живописный костерок средь затопленных сосен прямо на кочке под стволом.

Мою лодку, более широкую, пришлось увязать поуже, чтобы она вписывалась меж кустов и попадала в колею, если таковая имелась. Лыжи и палки, естественно, уже давно ехали в лодке.

На снегу встретили следы проснувшегося мишки.

Последние 2 км шли по просеке, которая читалась лишь если внимательно присмотреться — это была скорее визирка — слега прорубленная линия в лесу. Множество оврагов перед рекой на её притоке отрезало нас друг от друга, Петя, не выдержав, скатился в приток, где местами плыл, местами тащился, я ушла верхами. Но мы встретились.

И когда во второй половине дня мы добрели до Оскуи, срезав по прямой от притока, — оказалось — она тоже подо льдами.

Петя сказал, что когда они ходили по таким речкам, за день выходило километров 10, правда, шли они лишь до обеда. И тут я поняла, что могу конкретно опоздать на вечер группы, намеченный на среду, за проведение которого была ответственна. И никакой связи тут не было и в помине.

А нам сплавляться километров около 70—80, а может и больше? И всё это может долго не растаять в этих глубоких ущельях, в этом тёмном лесу, в буераках, где снег почти сплошняком покрывает землю. Я вдруг почувствовала себя отрезанной от цивилизации, ощутила полную затерянность в этих дебрях, и это было остро-восторженно и слегка тревожно.

Петя подкачал лодку, лихо заехал на льды и поскакал по ним. Опираясь на лодку, держа её между ног, чтобы в любой момент упасть в неё. Моя лодка была шире, и такой номер проходил менее резво. И шкура-чехол моей лодки скользила хуже, а снять его мне было жалко. К тому же я была не так хорошо знакома со льдами. На каяке, помнится, таранить их было проще. А здесь надо было вылезать на лёд и, держа весло в одной руке, как страховку, тащить за собой лодку.

И везде здесь на берегах тоже лежали льдины. Они громоздились временами в несколько этажей, так, что вылезать на берег в случае чего без шиповок было бы не так-то уж ловко. В общем, первый длинный затор я предпочла обвезти по берегу. А Петя бороздил льдины, вызывая подвижки.

На закате, пройдя совсем чуть-чуть, можно сказать для разминки, мы встали на стоянку у очередного ледового затора и тут лёд тронулся.

Всё, что мы преодолели только что уплыло чуть вперёд и теперь поджидало нас завтра.

Всю ночь временами трещали льды, за день свежие талые потоки, видимо, подтачивали их.

На следующий день мы несколько раз перелезали заторы. Лезешь, а сзади подплывают новые ледовые поля и начинают крошить, ломать затор, подныривать под него, топорщится мелкими обломками.

И вот ледовые поля распадаются прямо под нами! Я успела перескочить на матёрую льдину к Пете, и мы поплыли с ледоходом, и это было здорово, но немного страшно. Мне, не Пете. Льдины тёрлись, норовя снова ломаться. Впереди был новый затор, я решила улизнуть до него к берегу, моментально сбросила лодку в воду (и радикулит сразу прошёл!:) и просочилась меж глыб к суше. А Петя невозмутимо врезался в затор и там основательно затесался намертво, и затем спокойно перетащился на берег. Срезать забитую льдом петлю по суше было быстрее.

Скоро я уже перестала пугаться льдов, привыкла, что если соблюдать осторожность, не провалишься. Сняла наружный чехол и лодочка поскользила лучше. А к обеду заторы пропали. Мы вошли в полосу чистой реки! Лишь отдельные льдины, плыли мимо, красивые, оранжевые на просвет, они врезались в берега на поворотах, кружились, обтёсывались со скрежетом, увлекали за собой подтаявшие глыбы со склонов.

Скорость наша прибавилась, и я уверовала в то, что мы успеем! Мы даже поняли, что теперь надо совсем не спешить, чтобы растягивать удовольствие этого чудесного сплава.

На речке встречались камушки по берегам, был даже один порожек-перекат с двумя поворотами. Но так препятствия отсутствовали. Красивая река в крутых залесённых брегах. Изредка — поляны старых урочищ.

В первой деревне мы встретили единственного жителя. Николай рассказал нам, что живёт здесь уже почти 30 лет один, как умерла жена. Ему 78 лет, но он настолько бодр и активен, что ему не дашь больше 60-ти. Бывший охотовед, живёт огородом, охотой — рыбалкой. Пенсии хватает.

Главное, здесь есть электричество. В доме у него есть телевизор, хлебопечка, так что живёт он здесь со своей собакой лайкой замечательно. Его часто навещают друзья. Интернетом он не пользуется. Как заметил Петя — это человек, для которого лайки — это собаки.

В старые времена здесь были большие посёлки, колхозы, совхозы, много посевных земель. Во время войны стояли немцы. А недалеко орудовала армия Власова. В болотах Николай даже нашёл какую-то особенную танкетку, провалившуюся по башню, и её потом разыскивали поисковики.

Ниже пошли жилые деревни. Жители завозят сюда всё на лодках снизу — дороги хорошей нет, она начинается немного ниже.

Река Оскуя впадает в Волхов, а Волхов течёт на север, к Ладоге. Нам же было нужно на юг, к Чудово. Откуда ходят прямые поезда на Москву. Выгребать 10 км по Волхову против течения Петя отказывался, и мы рассмотрели вариант прохода к Чудово по цепочке старичных озёр, что тянутся параллельно Волхову.

В низовьях, за деревней Оскуй, течение почти пропало, и мы уже подумали, что на вечерний поезд точно не успеть. Поедем завтра, каким-нибудь дневным. (Я знала лишь про поезд Великий Новгород — Москва, который отходил в 10 54 вечера). Как раз появилась связь, и мы запросили друзей узнать, какие там поезда идут днём и наличие на них билетов. А пока неспешно плыли, и собирались обедать в дубравах. А ночевать у пристани Пролёт, понаблюдать-послушать пролёт гусей. Лебеди, трубно кликая, уже летели и днём. (А выше, в деревнях везде были аисты на гнёздах). Берег здесь хоть и был низкий, но лесной, не затопленный и здесь росли огромные дубы, вязы. Осины и берёзы. Елки постепенно кончились.

Но мы почему-то не встали на ночёвку на берегу реки, решив выйти в озёра, посмотреть, нет ли там тетеревиных токов и вообще, узнать ледовую обстановку, сможем ли там пробиться.

В озёра мы вошли, но тем самым мы вошли в полосу низкорослых кустарников, залитых прибрежных зарослей с редкими полосками земли, поросшими осинами и дубами. А нам нужны были и берёзы для сока — последние дни мы пили исключительно его — вода в реке была мутной. Правда, нам надо было ещё сварить утку, но немного простой воды у нас для этой цели ещё было. Нам попался селезень, плывущий по реке. Он погиб, видимо, ударившись о провод. На вид он был абсолютно свеж, и мы предвкушали вкусное жаркое на ужин. Петя даже нашёл на старой стоянке подходящую по объёму кастрюлю.

Озеро было частично подо льдом, но он был совсем мягкий, ломался на хрустальные иглы, его можно было пробивать, но всё равно в обход по обширным заберегам было быстрее.

Но хорошие берега кончились. На открытых разлитых просторах несмолкаемо-нудно орали чайки, заглушая нежнопоющих дроздов. Которые здесь почти молчали. Петя тоже не любил чаек, мы решили плыть дальше, может, успеем на станцию. К тому же тут как раз появился интернет, и мы узнали, что других поездов здесь почти и нет (есть дорогущие Сапсаны).

Смеркалось, мы плыли по азимуту средь полос кустов, тростников, водной растительности. По карте двушке было не особо просто искать протоки. Но у Пети в телефоне была карта. И тут- то и началось интересное ориентирование.

— Мы в протоке, — говорил Петя, когда мы были в траве, где было не особо хорошо прогребать.

Мы шарились в стене кустов и деревьев, выискивая следы этой протоки — тщётно, перетаскиваем лодки через узкую полоску суши. Переодеваемся теплее, запихивая в себя по ходу дела сухие мюсли и печенье и запивая берёзовым соком. Я уже чувствовала, что начинается гонка. До поезда 2 часа 15 минут. Стемнеет окончательно минут через 10. До дороги, откуда можно уехать на такси — либо 4−5 по воде и 2 км по насыпи узкоколейки, либо, если плыть до Грузино по озёрам — все 10 км. Скорость наших надувнушек — около 4 км в час. Совещаемся и решаем пробиваться до узкоколейки и там либо по ней, либо по протоке, возможно, прямо до дороги у деревни Новое. Но какая будет эта узкоколейка? Если такая же, что мы сейчас перетаскивали — узкая полоска суши, вся заросшая кустами и отдельными высокими дубами — по такой не разгонишься.

Пока впереди — чистая гладь воды с редкими травами. Петя гребёт по прибору, но на полосах льдов отклоняемся. То вода, то кусты, то трава. Где протока, где залив? Как ориентироваться? Тем более, в темноте. Доверяемся прибору. Интересно петляет Петя, даже там, где, как мне видно сзади, можно срезать по затопленной суше. Но прибор пока не врёт. Мы, то цепляемся за траву, то касаемся кустов, но всё время снова попадаем на чистую акваторию, на полосу воды. Вдали зарево пожара, запах гари будоражит, нагнетая и так уже накалённую атмосферу гонки. Упираемся в тупик.

Это узкоколейка!

Нет. Ещё не тупик, выгребаем какими-то узкими проходами-лабиринтами вдоль. Теперь на сушу.

Отличная насыпь! Здесь есть колеи, и нет сплошных зарослей.

— До дороги километр семьсот, — сообщает Петя.

Время 9 45. В 10 54 отходит поезд. Полчаса до дороги. Там ещё километров 20 до Чудово.

— Давай! Побежали! — предлагаю я. — Успеем!

По суше крюк, зато надёжно.

Петя колеблется. Ему больше хочется по воде.

— Давай, решай!

Он высматривает путь впереди

— Ну что там? — нетерпеливо кричу я, уже лихорадочно вытаскивая рюкзак и лыжи из лодки.

— По воде быстрее, через 20 минут в Новом будем — говорит Петя.

Но он всё никак не может определиться — бежать или плыть. Я жду.

Выбегаю к воде на другой стороне насыпи и вижу фонарик за кустами метрах в15-ти. Петя решил плыть.

Ругаясь, что уплыл, не сказав мне о решении, снова запихиваю лыжи в лодку. Три минуты потери на колебаниях! Ужас! 9 48.

Снова гребём по прибору, ряска, осока, вскоре мы упираемся в один тупик, шаримся, в другой. Это окончательный тупик.

-Да, раньше прибор не подводил, карта не врала, — говорит Петя.

— Да, интуиция меня не обманула, — констатирую я.

Возвращаемся к полосе суши. 9 58.

Давай без разборки лодки поволочём, — предлагает Петя.

Нет, мне проще сдуть, — решаю я.

Петя вызванивает такси, я лихорадочно, вместе с водой и ряской запихиваю лодку в мокрый рюкзак. Мышцы на взводе, я готова рвануть как стрела.

— На сколько заказывать такси? — спокойно осведомляется Петя.

— На 10 20.

— Все такси заняты, — спокойно сообщает Петя через минуту.

Увязывая рюкзак, с сожалением оставляю селезня на земле. Не удастся отведать жаркого… Дай бог, повезёт лисичке. А может, мы ещё вернёмся… Нет!

— По этому номеру обещали перезвонить, — сообщает Петя через минуту. Осмотрись тут, я пошёл.

Запихиваю лыжи в чехол и с ними и веслом наперевес вприпрыжку пускаюсь за Петей. Пятилитровка с соком тоже сиротливо лежит на обочине. 10 02.

Дорожка не очень уж — начались лужи с водой и грязью. Но нестись вприпрыжку они не мешают. Грязные сапоги, поезд, мокрый рюкзак, продадут ли билеты перед отходом?

Да, в гидроштанах и спасжилете я заканчивала маршрут лишь однажды, когда мы вваливались в тёплую электричку после ливневого снегопада с полуразобранными лодками под мышками.

10 20. Вот уже видны огни на дороге. Машина светит фарами. Она подсвечивает прямо мне! Ура! Мы спасены! Ускоряюсь. Машина даёт задний ход и медленно уезжает.

— Стой!!!- ору я, размахивая руками. Из темноты на обочине спокойно поднимается Петя, он сдувает лодку.

— Почему ты не задержал его!!! — я ничего не понимаю. Спасение улетучилось.

— Да такси сейчас приедет — это какой-то местный, — спокойно отвечал мне Петя.

У Пети удивительно спокойный темперамент…

10 23.

— Встречай лучше машину на обочине.

Встаю на дорогу, и вскоре появляются фары в ночи. Наш!

Парень оказался толковый.

В машине мы разработали план, откуда я налегке побегу за билетами, пока ребята будут подтаскивать вещи.

— Должны успеть, — воодушевился парень-шофёр, включаясь в гонку.

Колдобины, зелёный свет пред тоннелем на переезде.

— Успеть-успеть- успеть, — вслух твердил парень, жмя на газ перед светофором.

В 10 45 мы были у перрона.

Наш поезд тормозил, прибывая на станцию, я красиво летела перед ним в сторону касс в грязных гидроштанах. Переход, развилка перед зданием, вправо или влево? Расслабленные вальяжные пассажиры, высыпавшие на перрон, смотрели на меня, как на выходца с другой планеты и не могли адекватно ответить на вопрос, где кассы. Взмах руки в нужном направлении от станционной служащей в оранжевом жилете, петляние по коридорам, среди ремонтных лесов, и всё же я попадаю в нужную развилку в тишину зала перед кассами.

Натягиваю спокойную улыбку и выдохнув, протягиваю девушке паспорта:

— Пожалуйста, два плацкарта до Москвы. Мы уже здесь!

Когда мы подбежали к 7-му вагону за минуту до отправления и классическая проводница — суровая на вид, но вполне добрая тётушка ворчливо-добродушно сказала «А, туристы. Вас-то я как раз и ждала», я поняла, что нас пустят со всем этим грязным и мокрым барахлом.

— Ждали… Вот поэтому-то мы и успели!

Фотографии Петра Жукова и Марины Галкиной